Она позвонила Рили, но звонок был переведен на голосовую почту.

– Я нашла Глорию Грэй, – сказала она. – Ты не поверишь, кто она такая. Позвони мне, как только сможешь!

– Наверное, нам нужно подождать, – сказал Нат. – Или сначала обратиться в полицию.

Элен рассмеялась:

– В полицию? Ты имеешь в виду того дружелюбного сержанта, которому было наплевать, что кто-то попытался отравить нас газом? И что мы им расскажем? Что призрак велел мне найти Лори Кис-снер? Уверена, что они уже пометили меня в своей системе как опасную истеричку.

– Не знаю. Я…

– Я прямо сейчас собираюсь поговорить с Олив. И с Дастином. Ты со мной или нет?

Они пошли к автомобилю, и Элен села за руль. Она включила обратную передачу и подъехала к фургону, как только Нат закрыл дверь.

– Эй, потише, – сказал он, когда Элен нажала на газ и заработала рулем, разворачивая машину. Фары освещали ветхий фургон, камеру слежения и угол двора на краю леса.

Элен не обратила внимания на его слова и почти не сбавила скорость, когда повернула на главную дорогу, так что автомобиль слегка занесло влево.

– Мы никак не сможем помочь Олив, если застрянем в перевернутом автомобиле, – заметил Нат.

– Я поняла, – резко отозвалась Элен, и он замолчал.

Фары превращали дорогу в ярко освещенный тоннель между рядами деревьев, местами подступавших так близко, что казалось, будто лес хочет захватить его.

Через три четверти мили она подъехали к помятому почтовому ящику у конца длинной подъездной дорожки, на котором краской было выведено «Кисснер».

Элен свернула на дорожку, и автомобиль затрясся по выбоинам и промоинам. Они видели дом на вершине небольшого холма; все окна были освещены.

– Похоже, они дома, – сказал Нат.

Они остановились у пикапа «шевроле» с полутонным кузовом. Элен выключила двигатель и потянулась к дверной ручке. Нат наклонился и накрыл ладонью руку жены.

– Эй, – сказал он. – Давай начнем с малого, хорошо? Может быть, Глория – или Лори – действительно с кем-то сбежала. Нам известно не все. Возможно, никто не нуждается в спасении.

– Да, может быть, – отозвалась Элен и вышла наружу. Но она знала, что он ошибается.

Олив была в опасности. Элен чувствовала это. Она буквально слышала голос Хетти, кричавший через время и пространство: «Спаси ее!»

Элен подбежала к распахнутой парадной двери.

– Подожди, – велел Нат, поравнявшись с ней. Он оттеснил ее в сторону и вошел первым.

– Есть кто дома? – позвал он. – Олив? Дастин?

Элен последовала за ним. Они оказались в разобранной прихожей с фанерным черновым полом и голыми стенами. Гостиная находилась справа от них, кухня – слева. Везде горел свет. В гостиной стоял циркулярный станок, к стене были прислонены листы гипсокартона, везде валялись инструменты.

– Бог ты мой, это похоже на наш дом, – сказал Нат. – Что он делает?

Элен покачала головой:

– Олив говорила, что они проводят ремонт. Я даже не представляла…

Нат пересек гостиную и трусцой поднялся по лестнице. Элен стояла в центре комнаты, слушая его шаги и оклики наверху. Наконец Нат спустился.

– Там никого нет, – сообщил он.

Элен проверила ванную и кухню: стены обеих комнат были наполовину закончены, с открытой проводкой и водопроводными трубами. Задняя дверь на кухне была открыта, и Элен выглянула во двор. Она была уверена, что слышала чей-то зовущий голос. Нат встал рядом и стал что-то говорить. Она жестом призвала его к молчанию.

– Ты это слышал? – спросила она и сразу же превратилась в безумную женщину, которая слышит крики в лесу и видит призраков.

– Нет, – ответил Нат. – Я не слышал, но…

И тут из темноты донесся голос. Сердитый мужской голос где-то недалеко.

– Олли! – кричал он. – Вернись, Олли!

13 сентября 2015 года

– Олли! – кричал отец. – Вернись, Олли!

Олив бежала, обеими руками крепко вцепившись в ружье, держа ствол вниз и влево от себя.

«Никогда не бегай с ружьем», – говорил отец. Но если и было время нарушать правила, оно наступило именно сейчас.

Она достигла края двора и миновала старый дуплистый клен, где они с мамой оставляли друг другу подарки. Место, где она спрятала ожерелье, которое сейчас носила.

Мама находилась перед ней, словно белое пятно, движущееся среди деревьев. Призрак с оленьей головой.

Это было похоже на погоню за призраком, и у Олив закралось подозрение, что она преследует не маму, а Хетти.

Но почему на Хетти мамины волшебные туфли? Даже в темноте Олив могла различить их по отблескам жемчужных бусин на носках.

Мама двигалась необыкновенно быстро.

С другой стороны, ее мама знала эти места как свои пять пальцев. Она годами гуляла здесь и, как сама Олив, смогла бы найти дорогу даже с закрытыми глазами.

Олив знала, куда они направляются.

Они описали петлю в лесу на склоне холма, потом повернули налево и начали спускаться. Фигура впереди легко перепрыгивала через камни и корни, идеально ориентируясь в лунном свете.

Отец заметно отстал. Он останавливался перевести дух, спотыкался на упавших деревьях, пнях и корнях. Олив слышала, как он ругался каждый раз, когда падал. И продолжал звать ее:

– Олли! Ради всего святого, подожди меня!

Но Олив не замедлила ход. Она пробегала мимо призрачно-белых берез, белых сосен, кленов и ясеней. Она не хотела потерять маму. (Или это все-таки была Хетти? Хетти, которая вернулась из мира духов и теперь в маминых волшебных туфлях направлялась к болоту?)

Олив видела за деревьями огни фургона Элен и Ната, когда они огибали заднюю часть их участка. Она представила, как они сейчас сидят внутри: Нат просматривает видеозаписи со своих камер, а Элен читает о духах и призраках. Олив подумала, сможет ли камера Ната уловить движение в лесу, сможет ли он увидеть белую маску матери и решить, что его белая олениха снова вернулась, теперь в человеческом облике.

– Мама! – снова крикнула Олив, но крик получился слабым, потому что ей не хватало воздуха.

«Что, если это не мама? – спросил беспокойный голосок у нее в голове. – Что, если это Хетти и она заманивает тебя в болото, чтобы погубить?»

Но Олив не верила этому. Она точно знала, что Хетти не причинит ей вреда.

Олив слышала кваканье лягушек на болоте и трели сверчков, распевавших осеннюю симфонию.

Ближе к болоту деревья поредели, сменившись кедрами и березами, и вкус воздуха изменился. В ноздри Олив ударил густой запах влажного торфа. Она наконец выбежала из-за деревьев и неосторожно наступила на зыбкую почву, сразу же промочив кроссовки. Болото было покрыто толстым одеялом тумана, который отливал зеленью, клубился и колыхался, принимая разные формы. Олив остановилась недалеко от полуразвалившегося каменного фундамента, где когда-то стоял дом Хетти.